Ian Gillan и Ian Paice - «Rock Hard», Октябрь 2003

- После того, как 5 лет назад вышла пластинка «Abandon», некоторые СМИ дали вам имя - «дедушки тяжелого рока». Однако все знают, что ваше кредо: «пусть нам и за 50, но рок-н-рольные сердца бьются так же, как в 20». Вы смогли приспособиться к современному сумасшедшему музыкальному шоу-бизнесу?

Гиллан: Мне важно одно: раз в тебе достаточно сил, страстей и самоотверженности, то всегда будут люди, которые с удовольствием придут на твой концерт. И в этом случае, все уже идет по накатанной, и это логично. Будучи ребенком, я слушал Элвиса Пресли, Литтл Ричарда, Бадди Холли, Мадди Уотерса, Фэтса Домино, Нэт Кинг Кола и Эллу Фитцджеральда.

Пару лет назад, споря о том, есть ли у «динозавра» сегодня право на существование, я подумал, что многие музыканты, которых я слушал, переживали в том возрасте, в котором сейчас находимся мы, лучшее свое время. Ведь именно ближе к «полтиннику» они творили свои лучшие песни. Раньше мне казалось, что среднюю часть своего голосового диапазона я никогда не любил. Однако 5 лет назад до меня дошло, что именно она дает возможность звучать так, как мне нужно.

Серьезно! Впервые за свою карьеру я удовлетворен полностью звучанием своего голоса на пластинке «Bananas». Конечно, мне нравится много песен из старых альбомов, и я горд за то, что сотворила наша группа. Но кое-какие песни я не могу сейчас слушать по той причине, что меня раздражает то, как звучал мой, же голос. Зато теперь, когда я дорос до его понимания, вопрос возраста не имеет уже никакого значения. Я себя прекрасно чувствую в свои пятьдесят восемь.

Пэйс: Иногда, если честно, высказывания журналистов просто убивают. Но важнее всего то, что мы существуем до сих пор. Сценариев развития событий может быть только два: или мы сами примем решение остановиться, или люди намекнут нам об этом, перестав покупать билеты на концерты «Deep Purple» и наши пластинки. Но мы не позволим, ни одному журналисту в мире решать за нас, нужны мы или нет.

- Стив Морс, ваш гитарист, производит крайне приятное впечатление, и не только в качестве оного, но и просто как человек. В какой степени, он изменил жизнь внутри вашей группы, за прошедшие 10 лет?

Гиллан: Он гениален и прост.

Пэйс: Стив играет на гитаре даже в самолете. Взлетев, он включает автопилот, а в руки берет гитару (Морс - бывший пилот пассажирских авиалиний, сейчас он владелец собственного аэродрома во Флориде).

- Хочу спросить о вашем легендарном клавишнике Джоне Лорде. Вы скучаете по нему?

Гиллан: Джон покинул группу не сразу. О своем желании уйти он заговорил еще 5 лет назад. Он не любил бесконечные гастроли, они стали ему надоедать. Мы никогда этого не обсуждали, но все понимали, что его энтузиазм падает. Мы пытались восполнить этот вакуум, и все очень старались. Честно говоря, Дону Эйри мы были крайне признательны за его вдохновение, энергичность и огромное стремление быть в группе, ведь нам было важно понять, что нас вновь пятеро. Когда мы это поняли, мы перестали скучать по Джону. Конечно, по историческим меркам, Джон - гигант. С другой стороны, для группы это было самое подходящее время для перемен.

Пэйс: Для нас важно хотя бы два часа в день, находясь на сцене, получать удовольствие, ведь остальные 22 часа радуют редко.

Перестраиваться как машина - невозможно. Рок-группа является единым целым. Либо получается на все 100%, либо вовсе не получается. 99% - определенно мало. И когда этого 1% не хватает, концерт - уже не праздник, он становится тяжелой работой. Кроме того, мы всю жизнь проводим в дороге, поэтому обязаны это полюбить. Скрыться или спрятаться невозможно. Люди сразу почувствуют, что кто-то играет «из-под палки», а музыканты группы - в первую очередь. Если это случается, уже ничего поделать нельзя. Мы не критикуем Джона. Ему всего лишь хотелось заняться чем-то другим.

- У вас снова намечаются умопомрачительные кругосветные гастроли?

Гиллан: Не то слово, только в России мы отыграем 22 концерта, а все турне будет длиться год или больше. Впрочем, для «Deep Purple» год - не так долго. Дело в том, что запись последней пластинки доставила нам кучу удовольствия. И когда тур закончится - сразу в студию. Цель любого музыканта - выступать как можно чаще. Это индикатор жизненной силы. Наша группа играет по 5-6 концертов еженедельно.

Пэйс: Мы путешествуем с комфортом, то есть не трясемся в микроавтобусе с инструментами на коленках.

Гиллан: Мне вспоминается один тур, названный нами «17 Tour», так как было 17 000 миль, 17 государств, 17 первых выступлений подряд без выходных. Приходилось спать в автобусе. Никогда не забудется самая первая поездка в Германию в 60-е годы. Тогда я играл в группе, выступавшей 6 раз в день, а в выходные - 8. По сравнению с таким графиком гастроли с «Deep Purple» - отпуск.

- Хочу спросить Иэна Пэйса. Как вам в роли единственного участника, кто был в первом составе группы? Наверное, странные ощущения?

Пэйс: Нет. Рассуждая логически, это и не может быть странным. Я был на пару лет моложе Ричи, Джона, Рода Эванса и Ника Симпера, когда мы только начинали. Поспорь мы в 1968 г. о том, кто в 2003 г. останется в группе, моя кандидатура была бы в фаворитах.

Гиллан: Я отлично помню первые 3 альбома. Я всегда сразу покупал их, только они появлялись на прилавках, так как был большим фанатом группы. Она была крайне популярна, хотя в Великобритании в моде в то время была другая музыка. Но когда пришли мы с Роджером, произошли радикальные изменения.

Пэйс: Определенную музыкальную замкнутость можно объяснить вокалом Рода Эванса. Его голос отлично подходил для баллад, и он хорошо справлялся со своими обязанностями. Однако его стиль нас несколько ограничивал, ведь нам приходилось сочинять песни под него. С приходом Иэна и Роджера, у группы появился узнаваемый почерк. Лишь с этого момента мы смогли, наконец, осуществить то, что не получалось раньше. За исключением песни «Hush» и еще, может быть, одной-двух композиций мы больше ничего не играли на концертах, что входило в репертуар первого состава.

Почему, ведь там есть замечательные песни? Более того, много хороших песен, исполняемых с Дэвидом Ковердэйлом, Томми Болиным и Гленном Хьюзом.

Пэйс: Когда сформировался второй состав, мы решили сделать все заново и сконцентрировались исключительно на новом материале. Нами даже не принимались в расчет старые песни, потому что образовалась, по сути, новая группа. Разумеется, много старых композиций до сих пор неплохо звучат, однако они практически не имеют ничего общего с сегодняшним составом, т.е. с нами. То же самое относится и к составу с Ковердэйлом. У него была совсем иная группа, сочинявшая под его стиль и голос. Огромная разница, если сравнивать с Иэном. И если Иэн решит начать исполнять песни Ковердэйла, группа превратится в подражателей, это будет уже не «Deep Purple», а нечто иное.

Гиллан: Между прочим, «Hush» мы исполняем по сей день, потому что нас заставил Стив (смех). С самого начала он сказал: «Не может быть! Вы не исполняете «Hush»?! Это же был в свое время хит №1 в Америке!» Он приставал с этим чуть ли не ежедневно, пока мы не сдались: «Будем играть. Ладно».

Пэйс: Эту песню нам нравится играть. Самое главное - люди довольны. На бис ее исполняем.

- Некоторые поклонники группы мечтают увидеть концерт, где выступили бы как нынешние участники «Deep Purple», так и бывшие.

Гиллан: Меня на таком концерте не ждите. Это будет напоминать цирк.

Пэйс: Более того, невозможно будет контролировать ситуацию. Речь идет не просто о дополнительных музыкантах. Будет обычное сборище людей, мало друг с другом связанных. С точки зрения профессионализма просто невозможно будет все правильно сделать.

- Каким образом вам удается держаться все время на таком высоком уровне мастерства? Ваш стиль неповторим, и вас ни с кем не перепутаешь.

Пэйс: Я не думал об этом. Я не занимаюсь самоанализом и не пытаюсь сравнивать себя с кем-то другим. Я просто хочу сохранить свой стиль. Я люблю смотреть на коллег-барабанщиков, но недолго, так как если долго их слушать, захочется попробовать сыграть также, и это закончится катастрофой. Среди молодых музыкантов встречаются очень талантливые, и они в 10 раз знают больше, чем я. По большому счету, я не делаю что-то нового, если сравнивать с тем, что делал 30 лет назад. Возможно, сейчас я чуть более эффективно использую энергию. В двадцатилетнем возрасте я без сил покидал сцену, а сейчас могу отыграть два концерта подряд. У меня простая философия: всегда нужно пытаться найти тот волшебный баланс между контролем и силой, а когда найдешь – все по плечу.